Эвританские хроники - Страница 74

Когда Дэйн в шестой раз оказался в воде в обнимку с Нестором Родионовичем, Литлеру это надоело. Схватив Камень Власти, он проорал заклинание. Со стороны тронного зала раздались грохот, скрежет и яростные вопли. Владыка Голома сразу понял, что переборщил. Похоже, вместе с Дэйном и пленницами он прихватил на Голом и весь корабль. В личные покои бюрера ворвался начальник дворцовой стражи.

— Мой бюрер! В тронном зале…

— Молчать! Собрать все силы и немедленно навести порядок!

— Яволь, мой бюрер! — гаркнул начальник и, грохоча сапогами, помчался наводить статус-кво.

Ничего хорошего из этого не вышло. Через несколько минут вопли из зала усилились.

— Всех по камерам! — тряхнул Камнем Власти окончательно выведенный из себя правитель Голома и тут же оказался в темном сыром помещении.

— Погорячился, — почесал затылок Литлер.

— Это точно, — пропыхтел кто-то сзади. Нестор Родионович недобро щурился, почесывая ухо боевого дракона. Камеры мгновенно опустевшего замка были переполнены.

29

Вечерело. Карета «обременительных музыкантов» во весь опор неслась по дороге в сторону Ничейных Земель. На козлах сидел нахохлившийся Кузя, с видом заправского кучера размахивая кнутом. Иногда он умудрялся попадать, и лошадки, обиженно фырча, прибавляли скорость. За рулем, то есть за вожжами, он оказался по одной простой причине. Дон Эстебано, в совершенстве знавший родной город, за его пределами начал путаться, а потом и вовсе заблудился — то ли на развилке не там свернул, то ли вообще не в ту сторону поехал… А так как из всей честной компании местным был один несравненный маэстро, то его безжалостно разбудили и передали бразды правления. Не проспавшемуся, да еще и с дикого бодуна… К сожалению, философ, крупнейший специалист в этом вопросе, в тот момент тоже спал — иначе он обязательно отговорил бы друзей от такого безрассудства.

В голове у бедного домового звенел стопудовый колокол. Муки адские! Что самое обидное — опохмелиться было нечем. О припасах в дорогу во время авральных сборов позаботиться никому в голову не пришло. Душу грели лишь два сундука с золотом, надежно притороченные к запяткам кареты.

Они-то и натолкнули маэстро на идею добраться до перевала не по прямой, а чуть-чуть наискосок, через долину, где стоял очень симпатичный трактир при постоялом дворе под названием «Сытый купец».

Было и еще одно обстоятельство, повлиявшее на это авантюрное решение. Кузе очень хотелось реабилитировать себя перед хозяином и Саркатом. Первого он слишком долго держал в черном теле, второго недавно благословил сковородкой. Месть могла быть страшной.

— Только памфлета на меня еще не хватает, — страдал Кузя, пытаясь попасть кнутом по крупу коренника. В том, что скоро он станет очень важной персоной при Его Величестве Кирилле I, домовой не сомневался.

Занятый горестными мыслями, Кузя не обращал внимания на такие мелочи, как полное отсутствие всякого присутствия живых душ на некогда оживленной трассе. А сгустившаяся темнота и, скорее всего, похмельный синдром не дали ему увидеть огромное количество мертвых душ, заполонивших округу.

— Откуда тут столько кустов? — удивлялся маэстро, не замечая, что кусты имели какой-то странный белый цвет и трещали совсем не по-деревянному под копытами лошадей и колесами кареты. — И камней накидали за каким-то чертом!

Кузя сердито откинул отлетевший в его сторону череп и возликовал, увидев впереди свет. Трактир еще работал. Лихо закатив во двор, домовой небрежно кинул вожжи какой-то темной личности, бросившейся наперерез, и важно спросил:

— Хозяин на месте?

— Яволь!

— Мы к нему. Распрягайте.

Маэстро с трудом сполз на землю, доковылял до дверцы кареты, распахнул ее и произнес заранее заготовленную речь:

— Господа! Есть предложение переночевать в этом гостеприимном заведении, а потом произвести торжественный въезд в Ничейные Земли! Нас там ждут, — таинственно добавил он. — И вообще, мужики, я угощаю!

Больше всего команду Кирилла, благополучно проспавшую всю дорогу, удивили последние слова, а потому они безропотно покинули карету, зевая и потягиваясь.

— Там, на запятках, наш багаж…

«Обслуживающий персонал», щелкнув каблуками, бросился выполнять приказание, логично предположив, что в окруженную тройным кольцом долину с такой помпой могли войти только свои — причем из очень и очень большого начальства.

Досыпавшая на ходу компания Кирилла под предводительством Кузи проследовала в пиршественный зал. Сзади, пыхтя от натуги, солдаты верхмата тащили их поклажу под бдительным оком лейтенанта Тараха. В зале стоял один-единственный, но очень большой стол, за которым сидели всего три человека. Дон Эстебано тихо охнул и попятился было назад, но в дверях уже появился «обслуживающий персонал» с сундуками маэстро. Команда Кирилла застыла как вкопанная.

Первым сориентировался Дим. У него был изумительный нюх на неприятности, а в заначке имелось не менее тысячи способов их избежать. Один из них он немедленно стал приводить в исполнение.

— Я же говорил, благородные доны, что нам здесь будут рады! — воскликнул он, обращаясь к друзьям, будто продолжая ранее начатый спор. — Вы только посмотрите, какой стол! Господа! — Юный нахал подкатился к столу. — Мы именно те, кого вы ждали.

— Мы кого-нибудь ждали? — спросил Гант у фельдмаршала.

— Ну… — глубокомысленно ответил Шнаббс. — Вообще-то…

— Ждали, — закончил за него Дим. — Позвольте представить вам самых уважаемых людей славного города Сорвенто! Дон Эстебано! — Дим пулей выскочил из зала и вежливо втащил обратно благородного дона, сумевшего все же просочиться сквозь «обслуживающий персонал». — Ночной правитель Сорвенто. Но, вы знаете, — громогласным шепотом добавил авантюрист, — мечтает быть и дневным… Не без вашей помощи, конечно. Преклоняется перед эгийской нацией…