Эвританские хроники - Страница 45

Из свиты вышел сухопарый джентльмен в черной мантии. От палящего зноя его спасала широкополая шляпа того же цвета, из-под которой торчали седые букли парика. Джентльмен величаво поднялся на эшафот, солидно откашлялся, обвел строгим взглядом притихшую толпу и хорошо поставленным баритоном, в котором проскальзывали рыдающие нотки, начал свою речь:

— Жители славного города Шервеза! Вероятно, многие из вас помнят, как два месяца тому назад в городе появился этот бродяга, назвавшийся Диментием. Он утверждал, что якобы весьма силен в искусстве музыки и танцев. Наш мудрый правитель герцог Курдюф из жалости пригрел его, позволил кормиться около своего стола и даже разрешил давать уроки своей дочери — несравненной герцогине Аривель. Но недостойный отрок ответил черной неблагодарностью своему благодетелю. Он не оправдал оказанного ему высокого доверия! — Глашатай обвел толпу скорбным взглядом, выдержал драматическую паузу и продолжил обличительную речь:. — Он — даже страшно подумать! — пытался посягнуть на честь доверенного ему сокровища! К счастью, безуспешно…

Дебелая девица в шелках и бантиках смущенно потупила взор и поднесла платочек к глазам.

— Поклеп! — возмутился приговоренный. — Чтоб я — и безуспешно…

Возмущенные вопли герцога Курдюфа утонули в громовом хохоте зрителей.

— Ты в это веришь, Кузя? — скептически оглядывая пышные формы «несравненной», поинтересовался Кирилл. Кузя отрицательно потряс головой.

— Но на этом не заканчивается список его злодеяний! — стараясь перекричать гомонящую толпу, надрывался оратор. — Под покровом ночи презренный пробрался в альков благородной девицы де ля Труа, круглой сироты, заботы о воспитании которой взял на себя наш милосердный правитель, и выкрал фамильные драгоценности бедной сиротки.

В подтверждение своих слов глашатай продемонстрировал народу широкий расписной кожаный пояс, усыпанный алмазами и рубинами.

— Лихо провернули, — захихикал горожанин, — наверняка сама подарила…

— При аресте вел себя дерзко и грубо. Оскорблял народ служивый не токмо словесно, но и физически — от чего стража городская большой ущерб понесла…

— Челюстей, говорят, посворачивал пропасть, — радостно прокомментировал горожанин. — Лазарет переполнен. Хорошо, оружия при нем в тот момент не было…

— Молодец, — одобрил Кирилл. — Что ж вы такого молодца отдаете на расправу?

— Так он же не наш, не шервезский, — наивно удивился горожанин. — Чего жалеть-то? Да и накуролесил он в городе, перед тем как на службу к герцогу попал. Невест перепортил — страсть!

— … Учитывая тяжесть совершенных преступлений, городской суд приговорил вышеозначенного мошенника и вора Диментия к смертной казни через повешение…

Зрители довольно загудели, радуясь, что представление будет доиграно до конца — как и положено, с кровавым финалом.

— Судя по вашей реакции, следующие пункты можно было бы и не зачитывать, но закон есть закон, ничего не поделаешь. — Обвинитель уткнул нос в свиток и скороговоркой отбарабанил: — Согласно законам славного города Шервеза преступник может быть освобожден из-под стражи в случаях:

1. Если будет на то божественное соизволение, как то: удар грома и молнии в момент повешения, обрыв веревки в момент повешения и так далее.

2. Если непорочная дева пожелает взять в мужья преступника.

3. Если за преступника будет уплачен выкуп, сумму которого определяет глава городской администрации. В данном случае герцог Курдюф.

Как только глашатай закончил свою речь, в толпе, окружившей площадь со всех сторон, наметились волнения. Образовалось несколько бурунчиков, быстро перемещавшихся к эшафоту.

Первым достиг финиша бурунчик, бушевавший за креслом правителя. Проломившись сквозь свиту герцога, рыжеволосая девица с воплем «Он мой!» рванулась к помосту.

— Ну вот, — усмехнулся Кирилл, — а ты, дурачок, боялся. Такой молодец и без нас выкрутится.

— Не уверен, Ваше Высочество. Вы на его глаза посмотрите.

Домовой был прав. Глаза у Диментия были квадратные, но поразило Кирилла другое. Кисти рук приговоренного выворачивались под веревками задом наперед.

— Технология ниндзя!

— Чего-чего? — заинтересовался Кузя, но Кирилл только отмахнулся в очередной раз, не спуская глаз с Диментия. Он знал, что за этим последует.

— Ты кто такая? — грозно спросил герцог Курдюф бойкую девицу, рвущуюся к лобному месту.

— Дева я! Непорочная! — запаленно прорычала огненно-рыжая дева, пытаясь прорвать заслон стражников, грудью заслонивших эшафот. — Дайте мне его замуж! Он у меня попляшет, танцор…

С местными идиоматическими оборотами Кирилл был знаком слабо, но смысл финальной фразы усвоил молниеносно, сориентировавшись в контексте пламенной речи девицы по реакции благодарной аудитории. Более веселой казни жители славного города Шервеза еще не видели.

Тем временем из людского моря выплеснулось еще восемь бурунчиков, жаждавших сочетаться законным браком со смертником.

Ситуация становилась забавной. Веселились все, кроме герцога. Мало того что из-за какого-то дурацкого закона ускользала желанная добыча, так он еще и не знал, что делать с этим парадом невест, смотревших зверем на него, на Диментия и друг на друга. Неожиданно на помощь ему пришел сам приговоренный. С вынутых из суставов кистей рук слетели веревки и упали к ногам палача. Пока последний, разинув рот, соображал что к чему, руки обрели привычную форму, взметнулись вверх, и юноша с проворством обезьяны взлетел по волосяной веревке на верхнюю перекладину виселицы и заорал оттуда во все горло: